Германская градостроительная история Восточной Пруссии
1. Предисловие
В градостроительстве, а равно и в политике, Восточная Пруссия – аллювиальная земля: и короли тут были «в» Пруссии, а не «из Пруссии»; и жители, пусть и укоренившиеся, до последних дней всё считали волны своих миграций; и города, и государства – все они изобретались вовне и привносились сюда чуть ли не готовыми, становились родными. Эксперимент повторялся неоднократно, орденом, герцогом, королём, народным советом, и каждый раз – с нового, чистого листа: места тут такие, наверное?.. Многократное повторение всё новых и новых заходов, далеко не всегда успешных, выявило некоторые общие принципы: геометричность – и лёгкую потустороннесть, личные свободы – и жёсткий патернализм, всё то, что вошло здесь в плоть и кровь и почву, стало неотъемлемой частью этой земли, рисунком её страниц. Средневековое обустройство Восточной Пруссии, её эволюция до середины века ХХ – не просто урок истории, но и наказ избежать ошибок при написании новых её глав.
Призванный в 1230 году польским королём Конрадом Мазовецким Тевтонский орден по Крушвицкому договору, вторгся в завислинский «Кульмский лен» и сразу же закрепился на переправе. Был основан Торн[1], за ним Кульм (1232 г.), потом Реден (1234 г.),Грауденц (1234 г.),и Мариенвердер (1234 г.); за считаные годы на карте появились 97 городов и почти полторы тысячи деревень – редкое государство похвалится такой успешной сплошной урбанизацией в столь короткие сроки; сама Восточная Пруссия столетиями жила наследием этого одного импульса.
Причины ему заслуживают отдельного рассмотрения.
Полутысячелетие после переселения народов и падения Римской империи было временем повсеместного усыхания городов до деревень, а деревень до пустошей. Священная римская империя германской нации, то есть собственно Германия, позднее возникшую Пруссию не включавшая, на всей своей территории насчитывала не более 40 городов, считая таковыми и ужавшиеся остатки римских поселений, в стенах не по размеру, и вольные посады, и слободы при замках новых феодалов. Воли к градостроительству в эти годы не найти – но пройдёт лишь немного времени, и те же рыцари в завоёванной Палестине покажут себя заядлыми и умелыми горожанами. Многое им откроет опыт Востока и Византии, сохранивших традиции, забытые Европой, но и самоё крестовые походы не произошли бы, не сумей германское село, впервые за столетия, с середины XII века накормить страну. Перейдя к трёхполью, не стало бы вывозить урожай и специализироваться (прежде каждый был и швец и жнец); отказавшись от внутрисемейной, внутридеревенской автономии, не породило бы архитипичного немецкого хуторянина-торговца, с караваном ходившего на ближние и дальние ярмарки. Ценою сытости и задогом свободы торговли стал отказ от «казачьей», анархической свободы оружного поселенца, перешедшего под вооружённую княжью руку.
Перекроив общие поля, закрепив их за поселянами, феодалы не преминули закрепить и замирить самих крестьян, взяв себе заботы об их мирном труде и обеспечив пахотой, пока ещё – на раскорчёванных лесах.
Результат не заставил себя ждать: к 1050 году население Священной римской империи более чем удвоилось (до 5 миллионов), к 1200 году – ещё раз удвоилось; росли избытки урожаев, превращались в товар. Появились ярмарки, а там и ярмарочные города при бродах или у замков, с произвольно протоптанными улицами и округлыми палисадами. Города доросли до собственных своих старых стен и выплеснулись вовне.
Некоторая правильность и осмысленность планировки появляется лишь после XI века, когда градоустроение переходит из рук торговцев, разбивающих шатры своего каравана где им сподручнее, в ведение сперва церковных, а затем и светских князей; приобретает отчётливый архетип: уличный торг, широкую площадь, тянущуюся через весь город[2]; превращается в разработанную область права (Магдебургский кодекс и его производные), и даже дохода: королей, городских корпораций и частных предпринимателей.
В Германии 16 миллионов, отправившей Тевтонский орден в помощь полякам против язычников-прусов, было уже до 3000 городов, причём закладка большинства из них пришлась на XII, поистине градостроительный век – Оттокар Богемский основал их более шестидесяти, один из них сразу нарекли Кёнигсбергом.
СОДЕРЖАНИЕ ПУБЛИКАЦИИ
2. Орденский город
2.1. Геометрия власти, расположение городов и планировка земли
2.2. Геометрия плана, развитие рисунка города
2.3. Геометрия права, городское и строительное право
3. Герцогский город
3.1 Расселение: закрепление на площади
3.2 Ограждение: закрепление городов
3.3 Персонификация: закрепление лиц
4. Королевский город
4.1 Лучи: города Фридриха-Вильгельма I
4.2 Точки: колонии Фридриха II
5. Либеральный город
5.1 Город войска
5.2 Город пара
5.3 Город дельца
5.4 Город обновления
6. Восстановление на фронтах Первой Мировой войны, Веймарский эксклав
6.1 Расчистка корней: восстановление и реконструкция военных лет
6.2 Новые саженцы: Веймарская республика
7. Город Третьего рейха
7.1 Партийное строительство: гауфорум
7.2 Партийное строительство: низовая ячейка
Послесловие
Поступательное развитие – не удел мест, где рыцари заместили природных пруссак, французские, голландские, швейцарские и австрийские колонисты Фридриха – обезлюдевшие после Семилетней войны поселенья, а переселенцы из 30 областей и краёв СССР – всех вышепомянутых. Всё же, повторяя характеристику, данную Каркассону Виолле-ле-Дюком[1], следует заметить, что как минимум трижды градостроительство Восточной Пруссии представляло собой вершину достижений своей эпохи: при ордене, Фридрихе II, и восстановлении после Первой Мировой войны – мысль, разработанная извне, чуждая месту, становилась ему родной, так как в основе её лежала возгонка до абсолюта принципов, знакомых и понятных как уцелевшим жителям, так и новоприбывающим из метрополии колонистам. Остаётся лишь удивиться советскому периоду, произведшему, как и ранее, замену всего населения, но не уделившему даже и Калининграду того внимания, которым по праву гордится образцово реконструированный Минск.
Нахождение (п)русской формы заселения – задача наших дней. В традиции Восточной Пруссии, как бы она не называлась, было бы вновь обратиться к наивысшим достижениям современной военной и гражданской градостроительной мысли – в этом, вероятно, была бы подлинная верность месту. Примером здесь может послужить ближайший к нам по времени период прусского возрождения, также вызванный последствиями войны и создавший, без ненужного подражания формам седой старины, Восточную Пруссию более восточнопрусскую, чем прежняя была: восстановлению провинции после Первой Мировой войны. Отличившись здесь, зодчие восстановления позднее существенно повлияли на архитектуру и градостроительство Европы; уроки, здесь полученные, затронули даже и тех, кто в провинции не бывал. Впервые, пусть и несмело, сюда не только привлекались готовые теории и мотивы, но и распространялись вокруг... Быть может, и ответ на проблемы современного российского градоустроения лежит в освоении здешних урбанистических угодий?
Полный текст доступен на сайте:
http://tuwangste.ru/publications/#sukhin
[1]EugèneEmmanuelViollet-le-Duc(1814–1879 гг.), архитектор и реставратор
[1]Thorn, городские права с 1231 г., ныне Торунь; даты (в приложении) перечисляются по году получения городских прав
[2]Мюнхен, построенный подобным образом, не даром в гербе несёт монаха: до XIII века на три монастырских поселения приходилось по одному княжескому и купеческому